Форум » Литература » Рудницкая Е.Л. У истоков русского либерализма: Александр Иванович Тургенев » Ответить
Рудницкая Е.Л. У истоков русского либерализма: Александр Иванович Тургенев
Александр Трухин: Александр Тургенев принадлежит к тем, кто дает цвет духовному облаку времени, в котором им довелось жить и действовать. Без него история русской общественности в ее множественных срезах - политическом, интеллектуальном и, может быть главное, в нравственно-этическом была бы не только обеднена, но и лишилась бы черт яркой личностной выразительности. Это тот случай, когда природные данные - ум, характер, сердечный склад - были изначально глубоко соответственны идейному климату, среде, которую определила для них судьба. Они, эти данные, оказались соответственны тому общественно-политическому направлению, которое связано с понятием "либерализм", его русской модификацией. Проблема генезиса русской либеральной традиции, так или иначе присутствует везде, где речь идет об Александре Тургеневе в более или менее широком плане. Хотя монографических исследований, посвященных этому видному деятелю политической и интеллектуальной истории России нет, фигура Тургенева неизбежно возникает в самых различных опосредованиях, в работах, связанных с событиями и людьми его времени. При этом вырисовывается историческая перспектива; "та идейная пропаганда, - пишет исследователь, - которую он вел на протяжении всей своей жизни в самых различных кругах, сыграла свою роль в деле подготовки новой демократической идеологии середины XIX столетия"1. Постараемся представить жизнь Тургенева в ее опосредовании с историей русской общественности, что позволит понять смысл и историческую значимость его убеждений и деятельности. Московская духовность и немецкая ученость Пушкинисты склонны видеть один из прообразов Владимира Ленского, привезшего из "Германии туманной" "учености плоды", Александра Тургенева. По-видимому для этого есть достаточно оснований. Но прежде, чем погрузиться в глубины германской учености, его жизненный прототип продел через высшую школу русской духовной культуры. Александр Иванович Тургенев (1784-1845) происходил ив старинного дворянского рода. Его отец - Иван Петрович Тургенев, богатый помещик Симбирской губернии, до 1779 г. находился на военной службе. Биография Ивана Петровича, как деятеля русской культуры, начинается после выхода в отставку, когда поселившись в Москве, он сближается с прибывшим сюда в том же году Н.И. Новиковым. Оба вступают в масонскую ложу кн. Н.Н. Трубецкого. С тех пор И.П. Тургенев становится одной ив центральных фигур образующегося масонско-просветительского кружка, душой которого был Новиков, - организации московских мартинистов, наиболее последовательно выражавших компромисс между православным вероисповедными ценностями и гуманистической культурой Запада, Символ веры мартинистов - проповедь внутренней церкви, ее доминирования над внешней - была неразрывна с социальной и политической направленностью их вероучения: "Политические взгляды мартинистов исходили из евангелического принципа равенства людей перед Богом, неприятия любых проявлений рабства. С конца XVIII века в России мартинистами называли всех противников крепостного права"2. Именно философская раскованность и этическая устремленность мартинизма привлекла сочувственное внимание Пушкина к его русским адептами: "В то время существовали в России люди, известные под именем мартинистов. Мы еще застали несколько стариков, принадлежавших этому полу политическому, полу религиозному обществу. Странная смесь мистической набожности и философического вольнодумства, бескорыстная любовь к просвещению, практическая филантропия ярко отличала их от поколения, которому они принадлежали".3 Гуманистическая настроенность московских мартинистов питала возникновение в 178I году "Дружеского ученого общества", среди учредителей которого профессор Университета И.Г. Шварц - "неугомонный энтузиаст просвещения", как назвал его В.О. Ключевский, Н.И. Новиков, И.П Тургенев, И.В. Лопухин, князья Ю.Н. и Н.Н. Трубецкие, П.А. Татищев. Ревностный мартинист И.П. Тургенев, участник "Типографической компании" Новикова, переводит и издает в ней мистические сочинения".4 Суровый моралист, он был сосредоточен на филантропической деятельности, науке, литературе. Старый друг семейства Карамзиных, именно он вывез из Симбирска в I785 г. молодого Николая Карамзина и его дальнего родственника, начинающего поэта И,И. Дмитриева. Оба входят в мартинистский круг Новикова-Кутузова, где "бескорыстие было естественной нормой, самопожертвование - бытовым явлением".5 Высланный в 1792 г. после ареста Новикова и разгрома его кружка в свое симбирское имение И.П. Тургенев был возвращен Павлом I. Образовавшийся вокруг него круг, в который входили и участники бывшего мартинистского объединения, и дистанцировавшиеся от мартинистских литературно-эстетических установок Н.М. Карамзин и И.И. Дмитриев, становится центром московской интеллектуальной жизни. Роль в ней И.П. Тургенева еще более возрастает с назначением его директором Московского университета (1800-1803). Его сыновья - Андрей, Александр, Николай и Сергей, формировавшиеся в духовной атмосфере мартинизма, с самых юных лет впитали укорененную здесь "науку самопознания", готовность к принятию мудрости и ко вступлению на путь добродетели и общественного служения".6 Вместе с тем, они пошли навстречу тем веяниям русской мысли, выразителем которой стал Н.М. Карамзин. После возвращения из путешествия по Европе, он противопоставляет социально-политической утопии русских мартинистов обращение к национальным ценностям и традиционным нормам русской исторической жизни. Синтез двух начал - европейского гуманистического и русской самобытности - определили идейное становление молодых Тургеневых. Литературный кружок Карамзина-Дмитриева стал неотъемлемой частью культурной ауры, средоточием которой был дом Ивана Петровича Тургенева. Первоначальное образование братья Тургеневы получили под руководством женевца Георга Кристофа Тоблера, родственника швейцарского писателя Лафатера. Не без его влияния они увлекаются немецкой литературой, прежде всего Гете, которого Тоблер звал лично, и с которым переписывался И.П. Тургенев".7 В 1797 году Александр Тургенев поступает в Московский университетский благородный пансион, который окончил в 1800 году. Именно тогда его старший брат Андрей, одаренный литератор, создает "Дружеское литературное общество" оно объединит участников литературных кружков, ранее возникших среди воспитанников пансиона и университета. Здесь было положено начало полувековой дружбе Александра Тургенева с Василием Жуковским: "Мой брат, мой друг хранитель", назовет его поэт. Среди участников Общества будущие профессор русской словесности Алексей Мерзляков, журналист и литератор Александр Войков (в его доме на Девичьем поле проходили их собрания), братья Андрей и Михаил Кайсарова, Семен Родзянко. "Дружеское литературное общество" было по своему замыслу, прежде всего, просветительским объединением. Ознакомление русской читающей публики с германской литературой, ее вершинными явлениями воодушевляло всех, собравшихся вокруг Андрея Тургенева. Когда в 1836 году Александр Иванович посетит Веймар, он напишет в книгу с именами посетителей Гете стихи брата, сочиненные им в 16-летнем возрасте. Запись об этом в своем дневнике он сопроводил "напоминанием" о "влиянии, которое веймарская афинская деятельность имела и на нашу московскую словесность". "Несколько молодых людей, большею частию университетских воспитанников, получали почти все" что а изящной словесности выходило в Германии" переводили повести и драматические сочинения Коцебу, пересаживали, как умели, на русскую почву цветы поэзии Виланда, Шиллера, Гете, и почти весь тогдашний новейший немецкий театр бал переведен ими; многое принято было на театре московском".8 Однако в этом едва ли не первом объединении элитной дворянской молодежи, с его ярко выраженными просветительскими установками, не было идейного единства. Ю.М. Лотман пишет по этому поводу, что, если для Андрея Тургенева, Андрея Кайсарова, Мерзлякова было общим "стремление рассматривать литературу как средство пропаганды гражданственных, патриотических идея, а сама цель объединения мыслилась ими не только как литературная, но и как общественно-воспитательная", то для Жуковского, Михаила Кайсарова, Александра Тургенева была характерна устремленность к философии, проповедь резиньяции. Если в позиции Андрея Тургенева и Андрея Кайсарова исследователь считает возможным видеть "ранних представителей литературно-общественной программы дворянской революционности", то Александр Тургенев олицетворял начало иного вектора русской общественной мысли, Его идейный настрой отразила произнесенная на собрании Общества речь "О том, что люди по большей части сами виновники своих несчастий и неудовольствий, встречающихся в жизни". "Источник зла, развитого во вселенной", утверждает молодой Тургенев, "ты сам, в тебе источник зла, испорченная воля твоя, твое воображение".9 Вместе с тем, позиция Александра Тургенева не была столь идеалистически отвлеченной, как можно заключить из этих рассуждений. Уже в первой речи, произнесенной на собрании 23 марта 1801 года, звучали и другие мотивы. Она была посвящена Ивану Владимировичу Лопухину. Издатель масонских книг и активный просветитель, подвергшийся, наряду с другими сторонниками Новикова, преследованиям правительства, Лопухин соединял политический консерватизм с внутренней свободой и независимостью поведения. Безупречные нравственные устои, неподкупность и справедливость, окрашивавшие его служебную деятельность на высоких служебных постах (в Московской уголовной палате, Сенате) стяжали ему общественное признание. Именно нравственная сторона личности Лопухина определила отношение к ному Герцена, издавшего в своей Вольной типографии его "Записки". Историческую масштабность Лопухина отметил В.О. Ключевский именно в связи с этими "Записками": их чтение "доставляет глубокое внутреннее удовлетворение: как будто что-то проясняется в нашем XVIII веке, когда всматриваешься в этого человека, который самым появлением своим обличает присутствие значительных нравственных сил, таившихся в русском образованном обществе того времени".10 Речь Тургенева сама по себе одно из выражений этих "нравственных сил" и свидетельство его душевной чуткости. Она прославляла нравственный идеал, олицетворяемый Лопухиным. Тургенев провозглашал этот идеал целью воспитания общества, средство - словесные науки и в этом прямая задача "Дружеского литературного общества". Однако возможность наибольшего приближения к этому идеалу, к его практическому осуществлению связывается им в определенной мере с политическими условиями, в которых реализует личность свои нравственные устремления. Они легче достижимы "в республиках, нежели в самодержавных государствах... терпеть гонения от всего непостоянного народа гораздо сноснее, нежели от одного человека...".11 В речах Тургенева нравственной ущербности противопоставляется высшая добродетель - "справедливость, кротость, любовь к отечеству", как свойства, олицетворяющие истинно великую личность. Восторженная юношеская речь, прославляющая Лопухина, содержала, как бы в зародыше, те нравственные императивы, приверженность которым Александр Тургенев пронесет через вою жизнь, и которым жизнь придаст разные оттенки политической аранжировки. Ими отмечена и его оценка личности и деятельности Н.И. Новикова. Когда впервые, в 1830 году, о нем было сказано в русском журнале. Тургенев откликнулся с чувством сердечной признательности: "Я всегда досадовал, что никто в истории нашего просвещения ни слова не сказал о Новикове, а он точно и просветитель и мученик".12 Служба после окончания Университетского Благородного пансиона в Московском архиве Коллегии иностранных дел (1800-1802г.г.) стала лишь моментом в биографии Тургенева, стремившегося к продолжению образования, хотя именно здесь определился уже более никогда не покидавший его интерес к отечественной истории, к архивным разысканиям самого широкого плана. Геттинген, куда летом 1802 года направился Александр Тургенев вместе с Андреем Кайсаровым и группой московских студентов, был выбран не случайно. Его протестантский университет был самым притягательным для русской молодежи в силу своего высокого научного авторитета. Именно это определило выбор Ивана Петровича Тургенева. Поклонник немецкой учености, он имел давнишние связи о Геттингеном, За время своего директорства он направил туда не одного студента.13 Среди геттингенских профессоров были ученые, приверженные передовым идеям времени, как например, поклонник Адама Смита, профессор политической экономии Георг Сарториус, и такие, как профессора истории: Арнольд Геерен, Иоганн Захгорн, Август Шлецер, чья отменная ученость сочеталась с высоким авторитетом в европейской политике. "Лютер в политике тогдашней", как о нем позже скажет А.И. Тургенев.14 Именно в первый осенний семестр 1802 -1803 г. Шлецер начал читать "Историю северных государств, наиболее Российской империи" - это был вообще первый университетский курс русской истории. И в том же 1802 г. вышел первый тем его четырехтомного издания начальной летописи - "Nestor".15 Именно Шлецер, и в плане научном, и в мировоззренческом, оказал наибольшее влияние на студента - Тургенева. Его покорила увлеченность Шлецера Россией. "Профессор Шлецер мне отменно полюбился, - писал он родителям, - за свой образ преподавания и за то, что он
Ответов - 3
Александр Трухин: Демократизм самого Тургенева был проникнут чувством сострадания к народу. Так, проблема рекрутских наборов воспринималась им как глубоко личная:Не могу думать беэ болезни о сем всеобщем бедствии. Я точно стражду, как бы поразило меня личное несчастье... Я хлопотал о спасении одного рекрута, который оставил кучу детей, а теперь осиротеют другие" Он видит при этом и пагубность рекрутства для экономического развития страны: "Крестьянская наша промышленость никогда не оживится, пока предприимчивость будет замерзать от неизвестности будущего"58. Демократическим настроем окрашено восприятие Тургеневым восстания Семеновского полка, описанного им cpaзy же вслед за событием, 20 октября 1820 г. в письме к Вяземскому в Варшаву. Обращекиую к нему просьбу передать все это Новосильцеву и вел.кн. Константинну Павловичу он связывает со своей надеждой повлиять на позицию, которую займет власть по отношению к возмутившимся солдатам Сострадай о сих людях", он противопоставляет безздушию "так называемой политики"строгую справедливость" признание нравственного права выступления семеновцев, не нарушавших дисциплины, законного правопорядка - "они прежде по команде просили" В суждениях Тургенева о современной России очевидна приверженность "конституционному порядку","зелень" которого "везде пробивается.. Она выживает гниль самовластия и в самой закоснелой почве". Он уподобляет конституционализм, по его значимости для человечества, появлению христианства и уповает, чтобы в России, хотя бы "дети наши дожили до этих дней".59 Тургенев сочувствует, как и декабристы, Ипсиланти, восставшему греческому народу, с надеждой взирает на начавшуюся революцию в Пьемонте. Однако, в России, считал он, "только положительным образом можно действовать и это положительное - отрицательно. Мешать злу - есть у нас одно средство делать добро"60. То есть, бороться со "злом", не уничтожая его причины. Трагическая несоизмеримость сил "зла" и "добра" не оправдывает, убежден Тургенев, бездействия. Его личный императив; "действовать, то есть говорить и писать, что думаю и чувствую..."61 Это была не фраза, а жизненный принцип, которому он следовал неукоснительно, поражая современников неизбывностью своих усилий оказать поддержку каждому нуждающемуся в ней: от рекрута, крепостного интеллигента, до светил русской литературы. "Он был виртуозом и неутомимым труженником в круге добрав"- писал об Александре Тургеневе Вяземский.62 Реакционная доминанта, определившая политический курс последних лет царствования Александра 1,переломила жизнь Тургенева. Отход от идеи евангелического государства положил конец фактическому существованию Библейского общества (окончательно было закрыто Николаем 1 в 1826 г.). Закончило свои дни и "соединенное министерство". Тургенев был далеко не адептом князя Голицына и его политики в области просвещения; добрые с ним отношения "не мешали... а еще более побуждали огорчаться тем, что он часто по части просвещения делает".63 Тургенев о гордостью говорил, что и "на Фонтанке" остался чистым арзамасцем", сражаясь о открывшим поход на "вольномыслие", и лично на него, обскурантом, ректором Казанского университета. С особой очевидностью это выявилось в связи с польским восстанием. Тургеневу был близок взгляд Вяземского, которой видел в разделе Польши "перворот"грех политики. нельзя избегнуть роковых следствий преступлении". Не разделяя его убеждение о тормозящей роли России "в движении народов к постепенному усовершенствованию нравственному и политическому Мы вне возрождающейся Европы, а между тем тяготеем на ней"64. Рассказывая брату о московских баталиях вокруг Польши, Александр Иванович писал: "....Вяземский очень гонял его (Пушкина - Е.Р.) в Москве за Польшу...Как поэт думая, что без патриотизма как он его понимает, нельзя быть поэтом, и для поэзии не хочет выходитъ из своего варварства Стихи его "Клеветникам России" доказывают, как он сей вопрос понимает"65. Тургенев разделяет и неоднократно высказанную Вяземским мысль, что действия России в Польше "откинут нас на 60 лет от просвещения Европейского".66 Именно понимание, или непонимание данного обстоятельства определяло позицию каждой из спорящих сторон Тургенев убежден, что "просвещение европейское, которое каким-то чутьем у нас ненавидят, - великое, важнейшее дело: ясное доказательство сему - Жуковский и Пушкин. Последний все постиг, кроме этого"67. Не касаясь здесь вопроса, насколько адекватно мнение Тургенева истинному отношению Пушкина к европейскому просвещению и его значению для России, необходимо сказать, что проблема эта для самого Тургенева была кардинальной. М.И.Гиллельсон, специально занимавшийся темой "Пушкин и Тургенев",- говорит об их стремительном сближения в последние годы жизни поэта: Они буквально не могут обойтись друг без друга, встречаясь по несколько раз на день".68 Одним из связующих моментов были археографический разыскания Тургенева, столь ценные для Пушкина, погруженного в эти годы и русскую историю. Именно ему 15 декабря 1836г. он читает датированное 19 октября этого года, но так и не отправленное письмо ж Чаадаеву. Нетерпимости и отрицанию в отношении и России, ее прошлому Пушкин противопоставляет историза, идущий не от провиденциальной заданности, а от исторической данности. Пушкин видел историю такой, какова она есть, какой, как писал он Чаадаеву, "вам Бог ее дал"69. Такое восприятие русской истории было глубоко родственно Тургеневу. В записи 1835 года, открывающей один иэ его дневниковых фолиантов, он говорит о "деле отечественной истории, как главном интересе своей жизни, о намерении посвятить себя ее научному воссозданию: "...весь принадлежу России и все время, все способности посвящены ее "истории"70. Его исторические дознания, вкус к истории и широта взгляда сыграли не последнюю роль, в том, что именно Александру Тургеневу адресованы письма Чаадаева 1838 года, как бы продолжающие их московские споры. Они развивали и углубляли идеи его "философических писем"', его историософского видения судеб России. Интеллектуальная близость соединяла Тургенева и с Пушкиным, и с Чаадаевым. Тема "Пушкин - Чаадаев - Тургенев" заслуживает специального изучения, как один иэ моментов, преломивший в себе движение русской либеральной мысли. Здесь же отметим только ее чисто человеческий аспект. Историк русской культуры не может пройти мимо той исключительной роли, которую сыграл Тургенев в биографии национального поэта. В годовщину гибели сына Сергей Львович запишет: "Александр Иванович Тургенев был единственным орудием помещения его в Лицей, и через 25 лет он же проводил тело его к последнему жилищу Да знает Россия, что она Тургеневу обязана любимым ею поэтом".71 "А П.Я. Чаадаев, которого связывала с Тургеневым прошедшая через вою их жизнь нежная дружба напишет: "В конце своих дней в особенности, его добрые качества принимали такой характер чистоты и бескорыстия, что он стал для меня как бы второй совестью, куда я мог глядеть как в своюб собственную"72. В этих двух отзывах отблеск того, чем был Тургенев для современников. Как никто другой, он воплощал своей личностью то этическое начало, которое в годы николаевского царствования несло в себе политическую функцию. Творческим вкладом Тургенева в дело русского просвещения,- вклад по достоинству еще не оцененный - была его литературная деятельность, его "додументальная" проза. Он открывал как некогда Карамзин в "Письмах русского путешественника" Европу для России. Но уже другую Европу, для другого русского общества. Вместе с тем, "Хроника" запечатлела восприятие и воздействие на русского "либералиста" открывшейся ему Европы фиксируя коррективы, которые она вносила в строй его мыслей, импульс ею даваемые. Посмотрим на нее с этой точки зрения. "Что хорошо для людей вообще, то не может быть дурно для русских" Эти слова из "Писем русского путешественника" Тургенев напоминает Вяземскому, перечитывая Карамзина в Париже в 1830 году. Как и слова из того же сочинения: "Главное дело быть людьми, а не славянами". Они поразили и обрадовали его73. Тургенев нашел в них свое собственное понимание России, русских, их сопряжения с человечеством в целом. К этому времени он достаточно погрузился в европейскую жизнь и особенно остро ощутил мудрость, истинность умозаключений столь чтимого им Карамзина Интерес Тургенева к духовному миру Европы уходит своими корнями в самые ранние юношеские годы, во времена "Дружеского литературного общества" впитавшего в себя космополитический строй идейных установок московских интеллектуалов круга Н. И. Новикова -И. П. Тургенева. Пребывание в Геттингенском университете сосредоточило его на ином, политическом аспекте восприятия Европы: уроки Французской революции преломлялись в профессорских лекциях, а разыгравшаяся на его глазах историческая драма, когда Европа становилась военным полигоном армии Наполеона, давала богатейший материал для размышлений. Война 1805-1807 г.г. донесла до России холодное веяние утверждавшейся империи Наполеона. Для просвещенного либерально настроенного русского человека начала века XIX- гo, как и для носителей гуманистической европейской мысли века XVIII-го была очевидна связь деспотизма со стремлением к завоеваниям, их родовое единство. Тургенев усматривает прямую аналогию между деспотическими государствами Востока и империей Бонапарта.74 Трансформирование недавнего революционного опыта Франции в завоевательную устремленность воспринимается Тургеневым как доказательство опасности насильственного преобразования для судеб Европы, а катастрофа, постигшая армию Наполеона в России, приводила к убеждению о решающей роли народа в преодолении исторических катаклизмов. По горячим следам событий, в письме Вяземскому октября 1812 года он писал о разгроме армии Наполеона: "... блистательнейшая наша победа не войсками нашими, но самим народом одержанная. Последствия сей победы невозможно исчислить. Они обратятся в пользу обоих состояний"75. В факте национального единения Тургенев видит урок в пользу социальной стабильности, необходимости "осторожности" в перемене политической системы. И в то же время, подтекст этого письма, которое А, В, Предтеченский считает "одним из наиболее значительных документов Отечественной войны, свидетельствует о направленности мысли Тургенева, осознании им необходимости реформ в России.76 Урок декабризма дал богатую пищу для дальнейших размышлений В 1827 г., уже находясь в Париже и делясь о братом Николаем дошедшими до него слухами о сосланных декабристах, он замечал: "...я вижу благость и в самом бедствии. Мы должны были многое постигнуть, чего без сего опыта и без сего удаления иэ России, конечно бы, с такою силою, с таким убеждением, не постигнули"77. "Сей опыт" извлекался и из новейшей истории Европы; Франции прежде всего, дававшей урок цены революции. Космополит и патриот, он, как и его брат Нидолай, искали, писал Тургенев в своем дневнике "наставлений для себя, или обогащение идей, или указание общеполезных открытий, заведений; от адвокатов до Гумбольдта; от богадельни - до Академии; мы никого и ничего не чуждаемся. Везде ищем пользы; везде ищем - извлекать ее для отечества, которое для нас выше и дороже всего"78. Этим собственно и наполнены последние 20 лет жизни Тургенева, проведенные в основном за пределами России, во всяком случае, они составляли ее внешний фон. Постоянно возвращаясь во Францию, он исколесил Европу. Бывал множество раз в Германии, Англии, в Италии, Австрии, Швейцарии, Голландии, Дании, Швеции. Везде заводил знакомства со светочами науки, литературы, искусства, государственными мужами и политиками, посещал заседания парламента. и дворцы европейских властителей, доки и фабрики, пристанища для бедных и тюрьмы, училища для народа и университеты, музеи и театры, работал в архивах и библиотеках, извлекая документы по истории России.79 Круг его общения колоссален: от королей до парижских нищих. В Веймаре он беседует с Гете и дарит ему одно из трехсот всегда путешествующих с ним писем Карамзина. Он один из наиболее желанных собеседников Шеллинга: "У меня здесь нет никого, кто мог бы понять меня, как Вы" - писал знаменитый философ Тургеневу80. В Англии он гостит у Вальтера Скотта, в Париже на протяжении двух десятилетий постоянный посетитель литературно- политического салона Жюльетты Рекамье, собраний у ученого С.Ж.Кювье, "в которых, - писал Тургенев, - соединились ученые, литераторы, просвещенные бродяги со всех концов земли"81. Историки Франсуа Гизо, Клод Фориель, Август Тьери, философы Ф.-Р.Ламене, Ш.-О.Сент-Бев, Жозеф Дежерандо, религиозный писатель, корреспондент Чаадаева Фердинанд Экштейн, писатель Шатобржаи, Стендаль, Мериме, Бальзак, Ф.Вильмен, Бенжамен Констан, редактор и издатель самого авторитетного французского либерального журнала "Revue encyclopedijue". М. -А.Жюльен де Пари, - в прошлом активный участник французской революции, единомышленник и соратник Робеспьера, издатель "Эдинбургского обозрения" Френсис Джефри (перечень можно и продолжать)- люди, определявшие интеллектуальный облик Европы того времени, - постояннный круг общения Тургенева. В салоне мадам Рекамье он был свидетелем острых политических споров, отражавших напряженную общественную жизнь предреволюционной Франции; на улицах Парижа - свидетелем народного брожения. Все это выливалось на страницы дневников и писем -этого, не имеющего аналогов по своему объему, насыщенности информацией и аналитическому осмыслению литературному наследию Тургенева: "сочный бульон из животрепещущей утробы настоящего", -говорил о нем Вяземский. Ему была ясна его историческая значимость: "В фолиантах переписки и журнала его будущий историк нашего времени, от первых годов царствования: Александра Павловича до 1845 года, найдет, без сомнения, содержание и краски для политических, литературных и общественных картин прожитого периода".82 Человек тонкого литературного вкуса, П.А.Вяземский говорил о письмах Тургенева, как "образце слога, живой речи", о владении им "русским пером", "как немногим из присяжных писателей удается... владеть". Современный исследователь ставит Тургенева в ряд первоклассных русских писателей, а по своей жанровой и идейной сущности его письма видятся как "отрасль потаенной литературы", как "автобиографическая эпопея 20-40 годов","своеобразное "Былое и думы" пушкинской эпохи".83 Лишь часть из иих в виде заграничных писем корреспонденций была опубликована в лучших русских периодических изданиях того времени: "Московском Телеграфе", "Литературной газете", "Европейце", "Московском наблюдателе", "Москвитянине". Пушкин считал письма Тургенева драгоценнейшим приобретением для своего "Современника". Именно при публикации в этом журнале они получили название "Хроника русского".84 Восприятие Тургеневым европейской общественной, политической, интеллектуальной жизни, отраженное в этих письмах, ложилось на очерченный выше идейный настрой. Резкое неприятие режима Николая 1 - "он темный человек, да еще и самодержец", - напишет о нем Тургенев, - не меняло убеждения о единственно возможного для России мирного пути реформ, о их превосходстве в истории, пред кровавым насилием революций. Это убеждение ярко запечатлено в одной из первых его дневниковые записей после того, как, покинув Россию летом I825 г., он оказался в Германии Тургенев спешит встретиться с Генрихом Штейном, о чьим именем было связано не только восстановление прусской государственности после наполеоновского завоевания, но и проведение реформ, давших личную свободу крестьянам при выкупе ими повинностей за уступку части земли помещику. Штейн для Тургенева - "мудрец нашего времени... его не забудет история....совершенный им подвиг дает ему право на истинное бессмертие"85. В 1886 г. внимание Тургенева привлекают История французской революции" Минье и первый том"Истории английской револжщии" Гизо. Эти два крупнейших представителя французской романтической историографии опирались иа идеологию доктринерства - наиболее важного оппозиционного течения французской интеллигенции эпохи Реставрации, выводящего проявление историчеекой закономерности из эволюции , которая противопоставлялась революционному насилию. Историчеокий метод Минье, как и Гизо, обосновывал в то же время, правомерность появления революционных идей. Такой авгляд на общественный процесс был близок Тургеневу и стал существенным моментом его мировоззрения.86 Он сочувственно излагает взгляд Минье на позитивные завоевания революции: "Револщия изменила все внутреннее бытие народа, не одни политические его отношения. Произвол заменила законом, привидегии - равенством. Несмотря сперва на анархию,впоследствии на деспотизм, цель почти достигнута".87 Столь же импонирует ему утверждение Гизо,"что ни английская, ни французская революции ве прерывали хода вещей, до них начавшегося в Европе; но они ничего не возвестили нового, ни к чему не стремились, чего бы не желали и прежде всего достигнуть некоторые народы в Европе"88. Однако он не приемлет слишком снисходительных,наего взгляд, суждений Минье о якобинской диктатуре, о Робеспьере, олицетворявших для Тургенева абсолютное зло революции: "Как назвать в авторе сие беспрерывное желание умерить выражениями ужас, который должен возбуждать в сердце человеческом жажда крови? Робеспьер "не имел никакого отвращения от кровопролития!" - и только. Где же цель истории? Где святая обязанность свидетеля времен и судии людей?"89. Кровавому опыту революций при всем признании позитивности ее конечных результатов, решивших поставленные историей аадачи, Тургенев противопоставляет перемены "в государственном быту Англии"зa последние десятилетия и делает общее заключение "...английские эволюции, одна из другой необходимо вытекающие, без шума парламентного, беэ разрушения церквей и древностей....без кровопролития...вот что делает непоколебимость Англии. Она привыкла к постепенному развитию и исправлению своих государотвеннж постановлений и привыкает к этому постепенному законному ходу с каждым годом авсе более и более.90 Внутренний нерв, питающий прогреес Англии, Тургенев видит в укорененности в жизни нации принципа овободы! "...правительство подражая матери-природе, действует невидимо, не душит, но животворит или по крайней мере оставляет естественным силам непринужденное естественное развитие."91 Животворную силу свободы уверен Тургенев, наблюдая европейскую жизнь, может обеспечить только высокая степень просвещения общества, правовое государство, и этого он желает России: "Я бы вскочил от биения русского сердца при первой книге в пользу прав и народа, при первой здравой мысли в пользу правосудия, в пользу крестьян, при первой книге философической - при первом благородном подвиге благородного или раба русского"92. Сабуров А. Александр Тургенев .// Писбма Александра Тургенева . М., 1939. С.18. См: Вишленкова В.А. Религиозная политика: официальный курс и "общественное мнение" России александровской эпехи. Казань, 1997. С.19 и след* Пушкин А.С. Полн. собр. соч.. в десяти томах М.Л. Т.УП С.353. Логинов M. Н. Новиков и московские мартинисты.. М., 1867, С.162, 238. Лотман Ю.М. Карамзин Сотворение Карамзина Статьи и исследования. 1987-1990 Заметки и рецензии. СПб. , 1997С.39, Лотман Ю.М. Указ.. соч. С.20 Дурылин С. А.И.Тургенев и Гете //Литературное наследство. М., 1932. Т.4-6. С.293. Тургенев А.Политическая проза. М., 1989. С.116. Цит. по: Лотман Ю.М. Укаэ. еоч. С.689. Ю.Ключевокий В.О. Воспоминания о Н.И.Новикове и его времени // Русская мысль. 1896. Кн. I. С.51.. Тургенев А. Политическая проза С.248 Остафьевский архив князей Вяэемских. СПб. 1899. Т.Ш. С. 202. См. Тарасов Е. Русские"геттингенцы" первой четверти 19 века им влияние их на развитие либерализхма в России,, Голос минувшего.1914.N 7. Тургенев А.И. Хроника русского. Дневники (I825-I826). М.;Л.1964.С.233. В русском переводе: Нестор. Русские летописи на древне-славянском языке Архив братьев Тургеневых СПб. 1911С.29. Цит. по: Истрин В. Русские студенты в Гуттенгене в 1808-1804 гг. / По материалам архива братьев Тургеневых Новая серия. СПб., 1910. Ч. ХШ. С. 133. Typreнев А. Политическая проза. С.263. Там же, С. 28. Архив братьев Тургеневых. С.52-53. Тургенев А. Политическая прозаС..I27. Там же. С. 260. Аржив братьев Тургеневых.C.292. Гиллельсон М. А.И.Тургенев и его литературное наследство // Тургенев А.И. Хроника русского. Дневники. С,446. Цит. по: Истрин В. Русские студенты в Геттингене . С.119. Архив братьев Тургеневых.:С.53. Тарасов В. Русские "геттингенцы"...С.209. Вишленкова Е.А. Указ. соч. С.140. Тургенев А. Политическая проза. С.136. Вишленкова Е.А. Указ. соч. С.28. См. там же. С.97-99. Пыпин А.Н. Русское Библейское Общество // Вестник Европы. 1868. Т.У. С.288. Тургенев А. Политическая проза. С.180. Там же. С.I8I. Вишленкова Е.А. Указ. соч. С.106-108. Подробнее об этом см.. Вишленкова Е.А. Указ. соч. С.167-168. Струдза А.С. Воспоминания // Чтения в Обществе Истории и .Древностей Российских. 1864. N 2. С.81^ Тургенев А. Политическая проза. С.174. .. Вишленкова Е.А. Указ. соч. С.118. Тургенев А. Политическая проза. С.208. Тургенев А.И. Хроника русского. Дневники (1825-1826.) С.374. Письма А.И.Тургенева к Н.И.Тургеневу. Лейпциг. 1872. С. Тургенев А. Политическая проза. С.161. Эйдельман Н. Последний летописец. М., 1983.С..86. Истрин В. Дружеское литературное общество. 1801 //Журнал Министерства народного просвещения. Новая серия. 1910. Ч.ХХУ. С.300,301. Цит. по: Арзамас и арзамаские протоколы. Вводная статья, Л.1955.,С.33. Тургенев А. Политическая проза. С.161-162. См: Рудницкая Е Л. Поиск пути. Русская мысль после 14 декабря I825 года. М., 1999. С.97-98. Кизеветтер А.А. Исторические очерки. М., 1912. С. 68-69. Тургенев А. Политическая проза. С.172. Текст Записки, обнаруженный В.И.Тарасовым в архиве братьев Тургеневых, опубликован им в Ш томе "Дневников и писем Н.И.Тургенева" /Пг., 1921. с.480-490/. О программе действий Общества и проекте обращения к царю см.: "Декабрист Н.И.Тургенев. Письма к брату С.И.Тургеневу. М.,Л., 1936, с.303-304. Литературное наследство. М., I956. Т.60. KН.I. с.25; Лотман Ю.М. П.А.Вяземокий и движение декабристов // Учен. зап. Тартусского гос. Ун-та. 1960. Вып.98. С.67-72; Тургенев А. Политическая проза. С.163. См.: Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в конце ХYIII и первой половине XIХ в. СПб, 1888. T.I. С.467-476; Тургенев А. Политическая проза. С.163-182. ОA. СПб. 1899. T.I. с.122. ОA. Т.II. С.137. Там же. С.142,153. Тургенев А. Политическая проза. С.184-185. Там же. С.191. Там же. С.186. Там же. Вяземский П.А. Полн. Собр. соч. СПб., 1882. Т.УШ. с.280. Тургенев А. Политическая проза. с.195. Вяземский П.А. Записные книжки 1813-1848. Изд. подготовила В.С.Нечаева. М., 1963. с.207,214 Истрин В.И. Из документов архива братьев Тургеневых //Журнал Министерства народного просвещения. 1913. Ч.1У. Март. с.18. Вяземский П.А. Записные книжки. С..214 Истрин В.И. Из документов архива братьев Тургеневых. с.18. Гиллельсон М.И. От арзамасского братства к пушкинскому кругу писателей. Л., 1977. с.132. Пушкин А.С. Полн.собр.соч. в 10 т. Л., 1949, Т.Х. С.867. Тургенев А.И. Хроника русского. Дневники. с.99. Цит. по: Эйдельман Н. "Прекрасен наш союз..." М., 1982. с.24. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М., 1989. с.597. Тургенев А. Политическая проза. С.20З, 204. См.: Пугачев В.В. Из истории русской общественно-политической мысли начала XIX века /0т А.Н.Радищева к декабристам/.с85. Тургенев А. Политическая проза. С.171. Предтеченский А.В. Отражение войны 1812-1814 гг. в сознании современников //Исторические записки. М. I95O. Т.31. С.238-239. Тургенев А. Политическая проза. С.141. Тургенав А.И. Хроника русского. Дневники. С.366 Документы, собранные А.И.Тургеневым в иностранных архивах, были изданы в двух томах в 1841-1842 гг. Археографической комиссией под наблюдением А.Х.Востокова - "Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов и библиотек А.И.Тургеневым. Они включали выписки из Ватиканского тайного архива, других римских архивов и библиотек, акты, извлеченные из архивохранилищ и библиотек Франции и Англии. Это была лишь часть его богатейшего архивного собрания. Позже, печатались их обзоры, отдельные документы использованы в ряде исторических трудов и его собственных исторических работах. Перечень публикаций источников и обзоров по русской истории А.И.Тургевева см.: Пугачев В.В. Указ. соч. С.24. Гиллельсон М.И. А.И.Тургенев и его литературное наследство //Хроника русского. Дневники. С 477-482 Яковенко С.Г. Работы российских и польских историков по изучению и публикации переписки папских нунциев в Польше// Культурные связи России и Польши в ХI-ХХ в.в. М., 1998.с.69-70 А.И.Тургенев и Шиллинг /По неизданным материалам/. Публ., пред. и прим. К.М..Азадовского и А.Л.Осповата //Вопросы философии. 1988. N 7 С.154. ОА. Т.Ш. С.281 Вяземский П.А. Поли. собр. соч. СПБ., 1883. Т.УШ. С.282. Гиллельсон М.И. Указ. соч. С.502-503. Под таким названием они воспроизведены и в современном издании. О его корпусе, соотношении с оставшимися неопубликованными письмами Тургенева, состоянии публикации его эпистолярного наследия в целом см.: там же. С.461; Батюшков К.Н. Соч. в З-х т. СПб., 1887. T.I. Приложений. Последняя публикация литературного наследия А.И.Тургенева - "Политическая проза". Составление, подгот. текста, вступ.статья и прим. А.Л.Осповата /М., 1989/- включает его журнальные корреспонденции, эпистолярные и дневниковые фрагменты и некоторые образцы других жанров. Тургенев А.И. Хроника русского. Дневники. С.З05. Гиллельсон М. А.И.Тургенев и его литературное наследство. С.456, 457; Реизов Б.Г. Французская романтическая историография (1815-1830). Д., I956. С.128-132; Пугачев В.В. А.И.Тургенев и 1825-1826 годах (по неизданным материалам) Уч. записки Горьковского Гос. Ун-та. Серия историко-филологическая. 1963. Вып.58. С.476. Тургенев А.И. Хроника русского. Дневники. С.431. Там же. С.432. Цит. по: Гиллелъсон М.И. А.И.Тургенев и его литературное наследство. С.459; ИРЛИ. Ф.309. N 7. ЛЛ.20-21. Тургенев А. Политическая проза. С.68. Там же. с.272. Цит. по: Гиллельсон М.И. Указ. соч. с.477; ИРЛИ. Ф.ЗОЭ. N 305. Л.101 об. Дневник. Запись августа 1835г. Источник: http://history.machaon.ru/all/number_15/analiti4/rudnitskaya_print/index.html
Александр Трухин: ---
Александр Трухин: ---
полная версия страницы